В замечательной книги В.Ю. Визе «Моря Советской Арктики» описана история четырех русских промышленников проживших на острове Эдж (юго-восточная часть Шпицбергена) долгие 6 лет практически без снаряжения и продовольствия.
Это поразительный пример силы духа, сноровки и жизненного опыта, который позволил выжить в суровых условиях Крайнего Севера.
История Робинзона Крузо, а вернее реальная история, произошедшей с Александром Селькиром, который провёл на необитаемом острове в Тихом океане четыре года, как то сразу меркнет. В одном случае - "жуй кокосы, ешь бананы, чунга-чанга!", а в другом - холод полярной зимы полгода. Почувствуйте разницу!
Рассказ был записанный членом Петербургской Академии Наук Пьером Ле Руа со слов кормщика (штурмана) Алексея Химкова и его сына - матроса Ивана Химкова.
"В 1743 году из Мезени на Шпицберген вышло русское промысловое судно. Неблагоприятные ветры прибили корабль к острову Эдж (в юго-восточной части Шпицбергена), где он вскоре был затерт льдами. Решив зазимовать, промышленники отправили на берег партию из четырех человек, во главе с кормщиком Алексеем Химковым, с целью разыскать избу, которая, по словам мезенцев, должна была находиться недалеко от того места, где льды пленили судно.
Избу эту они действительно нашли и, переночевав в ней, отправились обратно на корабль. Однако разыгравшаяся ночью жестокая буря успела за это время угнать судно: «Пришед на место, где они вышли на берег, они увидели только отверстое море и совсем не нашли льду, которым оно накануне покрыто было, но, к самому большому своему несчастию, не увидели и судна. Думать можно, что или стеснившие судно льдины разломались и, с стремлением наперши, разрушили его, или умчали его в пространное море».
Все снаряжение, которое Химков и его товарищи унесли с собой с судна, состояло из ружья, двенадцати пуль, небольшого количества пороху, топора, маленького котла, ножика, 20 фунтов муки, огнива, трута и пузырька с табаком. Промышленники, однако, не упали духом и стали деятельно готовиться к зимовке. Поправили избу, смастерили лук, с помощью которого охотились на диких оленей и песцов, нашили оленьими жилами из мехов одежды, для чего предварительно сделали иглы из железного крюка и гвоздей, найденных на берегу в плавнике.
Зима прошла благополучно, но лето не принесло избавления, — лодки у промышленников не было, ни одно судно в море не показывалось. Ведя жизнь настоящих арктических робинзонов и существуя исключительно за счет местных ресурсов, Химков и его товарищи прожили на Шпицбергене шесть лет и три месяца.
В 1749 году к острову Эдж случайно приблизилось одно русское судно, кормщик которого, Амос Корнилов (он был другом М. Ломоносова), за 80 рублей согласился доставить шпицбергенских пленников в Архангельск. Одному из матросов (Федору Веригину), однако, уже не было суждено увидеть родину: он скончался от цынги на шестом году пребывания на Шпицбергене. Остальные три промышленника вернулись в Архангельск в полном здоровье.
«В заключение сего, — оканчивает свой рассказ Ле Руа, — должен я упомянуть, что сии люди, кои столь долгое время без хлеба жили, с трудом могли оный есть. Они жаловались, что оный тяжело раздувает брюхо. То ж самое они говорили и о напитках и пили только для того чистую воду»
Два участника зимовки на острове Эдж, Степан Шарапов и Иван Химков, по возвращении на родину отправились промышлять на Новую Землю, где погибли в первую же зимовку.
